– Как же задолбали эти тараканы! Они как мои родители, только хуже. Жизни от них уже нет… – жалуюсь я Лине, кидая в ползущую по стене сволочь кроссовок. Разумеется, таракан умело избегает удара и убегает прочь. Живучие твари…
– Купи диатомит, - советует она. – Они быстро повыведутся.
Я на мгновение задумываюсь. Соотношение хороших её советов к плохим настолько велико, что я верю. Вот сразу верю.
– Кстати, меня тут пригласили на день рождения к собачке. Сестра моя. Ей год. Собаке, не сестре, - она любит подчёркивать очевидное.
Лина достаёт из рюкзака большую папку и вынимает листок бумаги с нарисованным акварелью пуделем. Я смущённо улыбаюсь, не зная, что и сказать – пудель откровенно плохо вышел. Она, впрочем, толкует мою улыбку по-своему и, просияв, продолжает:
– Я так и знала, что тебе понравится!
– Мне всё, что ты делаешь, нравится, – мямлю я, надеясь, что на этом мы закончим с рисунком, потому что хвалить его я не могу, а говорить правду тоже.
Мне везёт – Лина быстро уходит. А я сажусь за компьютер искать диатомит. Заказываю его и читаю, как пользоваться. Просто рассыпать везде и ни в коем случае не вдыхать. Легко. Внезапно я замечаю таракана прямо у себя на столе, хватаю фантик из-под конфеты и давлю его, размазываю по всей поверхности фантика.
– Ты пожалеешь об этом… – отдаётся внутри головы странный голос.
Я на секунду задумываюсь, но потом отмахиваюсь. Галлюцинация, ничего больше.
Лина пишет сообщение – спрашивает, не у меня ли забыла пуделя. Я смотрю на листок бумаги на столе и отвечаю “нет”, а потом комкаю его и выкидываю в ведро. Такого дарить – только позориться.
///
Когда я забираю диатомит, у меня такое чувство, что я готовлюсь к убийству, но я отгоняю его. Прихожу домой и сразу начинаю рассыпать его мелко-мелко, как написано в инструкции. Чувствую за собой взгляд, оборачиваюсь – а там сидит таракан. Шевелит усами, смотрит на меня. Я вздрагиваю: уж больно осмысленным кажется его взгляд. Пытаюсь продолжать своё занятие, но от таракана не отвести глаз, как будто он сам мне не даёт. И вдруг я вижу себя, комкающую рисунок Лины, со стороны.
“Мы ей расскажем” – звучит в голове, и я понимаю, что это голос таракана. “Расскажем так, как рассказали тебе”.
Сначала я не верю, но потом нарастает уверенность в том, что всё по-настоящему. Тараканы вмешиваются в мой разум и заставляют поверить.
– Не надо, – шепчу я.
“Тогда собери диатомит и не пытайся от нас избавиться.”
Я сглатываю комок в горле и, сама не веря тому, что делаю, беру щётку с совком и начинаю собирать с пола порошок.
– Доволен? – спрашиваю я.
Таракан шевелит усами и уползает. Я сажусь на пол и долго просто оцепенело смотрю вперёд.
Каждый раз, когда я сталкиваюсь с тараканом, вспоминаю эту историю. Я уже даже давить их не пытаюсь. “А вдруг того, что я не мешаю им жить, станет мало?” – думаю я иногда. И им правда становится мало.
Одним утром я сижу и размешиваю кофе, пытаясь проснуться. Внезапно на стол выползает таракан, и я содрогаюсь от омерзения, пытаясь не показать этого.
Вдруг у меня в голове проигрывается запись того разговора с Линой. “Как же задолбали эти тараканы! Они как мои родители, только хуже” – говорю я. Видение прерывается.
– Что вы хотите? – спрашиваю я.
“Ты почти не оставляешь крошек. Нам мало еды. Начни кормить нас” – говорит внутри тараканий голос.
– Ещё чего! – вырывается у меня. – Лина уже слышала эти слова, она была там, если вы не заметили.
“Мы покажем это твоим родителям, когда они приедут” – отвечает таракан. Я со стоном зарываюсь лицом в ладони на несколько секунд, а потом крошу на пол батон. Неужели я и правда это делаю…
///
Следующие дни я исправно кормлю тараканов и стараюсь не заходить в кухню после заката. Я даже сплю, отвернувшись к стене, чтобы случайно не заметить там тараканью тень. Конец ночному дожору. Конец спокойной жизни, когда я ничего не боялась в собственной же квартире. А потом приезжают родители. Мама осматривает квартиру и говорит, как же я её запустила. И себя. Постоянная критика – её неизменный конёк. Папа, к счастью, ничего не замечает – он уже пьян.
– Налей мне, дочь, – говорит он, упав в кресло. – Водочки или коньячка.
– У меня нет алкоголя, – признаюсь я.
– Брешешь! Бутылку зажала! – начинает он кричать, а я вздыхаю про себя.
– Таракан! – вдруг восклицает мама. – У тебя на кухне таракан!
Она хватает со стола тряпку и пытается прибить его, а я хватаю её за руку. Вдруг они посчитают, что и это убийство на моей совести!
– Ты что делаешь! – рявкает она. – С ума, что ли, сошла?
“Сошла ещё тогда, когда начала слышать голоса насекомых” – вздыхаю я про себя, но потом придумываю объяснение:
– Это моя парадная тряпка, зачем её о тараканов пачкать.
Мама смотрит на меня как на долбанутую, но больше не задаёт вопросов. Папа находит у себя в рюкзаке полчекушки, мама мирно рассказывает, как дела у других родственников, я слушаю, улыбаюсь и киваю. Всё идёт тихо-мирно. Наконец я мягко выпроваживаю их и спокойно выдыхаю. Иду на кухню, сажусь на стол и ожидаю похвалы от тараканов. Я сегодня одного из них спасла! Но коварные насекомые молчат.
И тут я внезапно понимаю, что я. Жду. Похвалы. От. Тараканов.
“Боже, до чего же я дошла” – думаю я, ухожу с кухни и сажусь за компьютер.
“Просто ты одна из нас” – шепчет голос у меня в голове.
– Из кого из вас? – не понимаю я.
“Из тараканов. Просто ты этого ещё не поняла”.
– Нетушки! – Я трясу головой, отрицая их власть надо мной. – Я человек!
“Придёт время, и ты поймёшь” – последние слова, после которых воцаряется молчание. Несколько минут я тупо смотрю в экран, а потом насыпаю еды тараканам и ложусь спать.
///
Следующий день я встречаю с опаской, но утром ничего страшного не происходит. Я пью кофе, а потом заставляю себя выйти из дома за продуктами. В подъезде встречаю соседку снизу, бабушку – божий одуванчик, и вдруг мне становится очень страшно при её виде. Никаких причин её бояться у меня нет, но всё-таки я тихо вскрикиваю, кидаюсь в сторону и впечатываюсь плечом в почтовые ящики. Она очень странно смотрит на меня и что-то говорит, но я не понимаю её.
“Я и правда таракан” – вдруг мелькает в голове мысль. Теперь я понимаю, что имел в виду голос.
Я возвращаюсь в квартиру и сажусь на диван. Один из рыжих и усатых подползает ко мне, но ничего не говорит. И тут меня осеняет: я не могу убить всех тараканов, но я могу убить одного таракана, чтобы избавиться от этой ситуации.
Я беру с подоконника бутылочку с диатомитом и насыпаю на стол две дорожки, как будто это кокаин. Насекомые смотрят на меня, и я понимаю, что они ждут, когда смогут съесть мой труп, но мне уже всё равно. Если не поможет диатомит, всегда есть петля, но я надеюсь, что он сработает. Таракану тараканья смерть.